"Они все еще здесь.... Ты их слышишь?"
Мерное дыхание прервалось на пару мгновений, перед тем как снова раздались осторожные, едва слышимые шаги во тьме, а когда тусклый свет из проломанного выхода в стороне скользнул на лицо, неизвестный отвернулся, растопыривая одно длинное и узкое крыло.
"Они здесь... И мы здесь... Чувствуешь? Он снова за нами."
Прядь белых волос упала с приподнятого плеча, качнулась возле глаз и замерла, словно камень. Даже когда за спиной опять что-то зашуршало бумажными пакетиками, шмыгнуло носом и глянуло прямо в затылок заплаканными испачканными глазами ребенка, он только поднял тонкий палец вверх, дернув головой, краем яркого голубого глаза замечая черную маленькую фигурку, сидящую на груде металлического мусора.
- Семь. Ты шумишь седьмой раз, - шепнул он, будто напомнил о том, что забывать не следовало.
Черная фигура еле слышно захныкала, прижимая к груди какой-то сверток со свисающими рваными бинтами и лапками игрушки.
- Иногда слишком громко... - неизвестный помотал укоризненно головой, глянул перед собой и двинулся вперед, аккуратно и медленно переставляя ноги, едва ли касаясь крупными когтями пыльной поверхности станции метро.
Время то быстро неслось, перематывая день и ночь, словно кинопленку, слишком стремительно, чтобы успеть что-то сделать, слишком быстро, чтобы успеть укрыться от темноты, которую избегаешь; то так медленно, что кажется конца суткам нет. Время замирает и летит, коченеет, падает, извивается, сдавливает невидимые веревки на шее. Лишь только приходит чувство тошноты, он снова встает, где бы ни шел, поднимает плавно глаза к голубому небу, особенно прекрасному сегодня, и стоит часами.
Эти белые барашки, иногда расплывающиеся как вата, смоченная водой. Они пропали уже давно, обнажив небосвод на долго, и казалось он уже готов плакать, но нечем.
"Здесь никогда нет дождя..." - лазурные, какие-то совсем еще детские, наполненные наивностью, глаза вновь поднялись наверх, выхватывая меж снежных прядей кусочки бездонной красоты.
Тихо вздохни, закрой глаза, пусти ветер сквозь себя, дай поиграть ему волосами, развивая тряпье, названное одеждой. Пускай он наполнит крылья и обласкает теплыми потоками тело.
- Восемь. - сообщил он, едва накреняя голову в сторону, но не открывая глаз.
За спиной снова шмыгнули носом и беззвучно заплакали.
- Но почему? - удивленно поинтересовался демон, плавным движением укладывая хвост на землю.
- Мееенсс, - протянул хриплый срывающийся на писк голос ребенка, тень зашуршала свертком, громко всхлипнула и, подскочив с места, кинулась в узкий проем между стоящими многотонными паровозами, выползающими краем своей морды на поверхность и готовые вот вот издать гудок об отправке. Убегающая фигурка в последний раз оглянулась назад, раскидывая в стороны полупрозрачные волосы, и исчезла, рассыпавшись в невесомый прах. Черно-белые крупинки, подобно снегу подхватились потоком ветра, скользнули спиралью за угол и пропали.
А он лишь проводил призрак печальным взглядом, простояв после в полном одиночестве еще несколько секунд, затем двинулся дальше, выбираясь на поверхность окончательно.

"Ты его слышал?" - заинтересованный взгляд сверкнул в темноте, голова, круглая и едва покрытая русыми волосами, сплетенными в косичку, накренилась в бок, касаясь щечкой до острого плечика.
Он неподвижно сидел на высоком бугре, на краю провала в метро, едва ли болтал кончиком хвоста, держась за тощую коленку. Чистое небо отражалось в лазурных глазах, хотелось закрыть их.
"Мы же можем поиграть?" - наивная мысль пронеслась в голове чужим детским голосом, в то время. как нечто с косичкой приблизилось, вынырнув из тьмы провала, осторожно приютилось рядом и заглянуло уже снизу.
Демон поводил когтями по металлическому протезу, игнорируя вопросы существа рядом, которое не отрываясь, даже не моргая пилило черными глазами мага, не двигаясь, не дыша. Да и зачем трупу дышать?
Мирт медленно покосился на неживого цвета мертвого, бывшего, вероятнее всего, ребенком, задумчиво оглядел полуразложившееся лицо и повел ладонью целой руки.
- Если тихо... - сказал едва слышно сам, на что труп резво подскочил с места, шурша босыми ногами с торчащими костями по песчаному склону, и скрылся под поверхностью дороги, изредка и уже отдаленно напоминая о себе звуками падающих камней.
Быстро пересекая заваленные ветки метро так, словно они были залиты светом, уверенно сворачивая, ориентируясь лишь только по одному его запаху, жмур стремительно двигался к цели, шлепая истоптанными ступнями по сырой земле, огибая лужи и ловя дырявыми ладошками капающую с потолка воду.
"Звук!" - бег резко сменился шагом, затем и вовсе стоянием.
Ребенок накренил голову вновь и покосился в сторону покореженных вагонов, едва ли залитых светом из дыр в потолках станции. Ему не нужно было света, чтобы увидеть полную картину. Мертвый не моргая глянул вперед. Что-то внутри вагона, лежащего в нескольких десятков метров дальше, зеленоватыми полосами растекалось по пространству, упало и поползло, что-то говоря на чужом языке. Жмур не знал этого языка, не слышал никогда живого голоса. Бурный интерес, такой не характерный для умершего и вживленный в неупокоенную душу некромантом, подтолкнул в этому странному субъекту. Ребенок потер пальчиками, среди которых виднелись металлические протезы с острыми и ржавыми когтями, косичку, задирая ее со спины на плечо, совсем по живому изобразил вздох и пошел вперед, совсем не обращая внимания на второе существо - трупов здесь не любят. Особенно тех, что сами по себе не ходят.
Озадаченный рык, слышимый из сложенного гармошкой и усыпанного скелетами вагончика, вскоре стих, после чего он сразу выглянул из окошка, заинтересованно пялясь на ползущий субъект. Жмур не стал выдавать себя, спрятавшись обратно.
Источающий тепло, такой горячий и живой, хотелось впиться костями пальцев, увидеть красную кровь, которой на Хэлл-Оконе было не так много. Бродящие повсюду призраки, нетелесные духи драйков, остатки былой империи, угасающие и погибающие в собственной радиации - они так наскучили, как могли наскучить ожившему мертвецу бесконечные подъемы из могилы.
"Опять упал" - мысленно сказал ребенок, наблюдая триумфальное падение неизвестного существа, уже совсем не скрываясь и заглядывая в яму черными глазами.

Заинтересованно следя за парадным перемещением неизвестной личности странноватой слегка для запаха наружности - а пахло оно, как бы ни странно не звучало, человеком, жмур пошлепал по пятам и мог бы промычать что-то типа "неудачник", но рот увы давно молчал.
"Странный и забавный" - подметил труп, выглядывая из-за вагончика.

Чистое небо над головой приковывало взгляд, сидевший на выступе демон прикрыл глаза и умиротворенно выдохнул, слыша мысли восставшего. В голове мало что было понятно, сплошная неразбериха, путаница. Отсутствие собственной воли лишало мыслить самостоятельно. Мирт мог лишь подчиняться. Он пугливо оглянулся в темноту, где скрылось поднятое тело, задумчиво съежился и отвернулся.

Труп чуть дрогнул, сжимая покореженную стенку вагончика, за которую держался, поозирался по сторонам, осторожно вышел из укрытия и прогулочным направился в сторону местного обитателя фауны, который пытался отобедать "осьминогом". В этом богом забытом месте, где каждый стремился выжить не столько от чужих когтей и зубов, сколько от самой природы, мало кто питал страсть к мертвечине, пропитанной радиацией, темной магией и прочими радостями, доставляющими жизни сплошные хлопоты.
Нависший было над распластавшимся по полу магом монстр уркнул, озираясь назад и падая взглядом на маленькое существо с косичкой и черными глазками, принюхался и тут же отпрыгнул в сторону, закрывая нос.
"Играть?" - вновь поинтересовался ребенок, накренив голову и приподнимая холодные синеватые плечи, чуть изрезанные вшитыми металлическими протезами.
Чудовище недовольно и осторожно отползло в темень и скрылось вовсе, лишь отдаленно и изредка хрюкая про несправедливую жизнь и пропавший ужин-обед-завтрак, в то время, как жмур повернулся к магу и присел на камушек, оглядывая гуляющие по его телу потоки энергии. Ах, они были прекрасны! Темная, едва ли тронутая белесой дымкой, она манила бы всех алери в Дортане, приманивала бы всех драйков, обожающих темную энергию. И была отличной пищей для его "хозяина". Но... приказа не было. Послушные куклы могли лишь наблюдать.
Ребенок протянул плавно разлагающуюся ручку с маленькими пальчиками и пощупал ткань пол мантии, чуть надувая белые щеки и поправляя испачканное платьице на коленках второй рукой. Живое, теплое...

Пост написан совместно с Миртом...

Бывший ребенок внимательно прослушал всю бредятину, почесал затылок и остался стоять на месте, даже когда неизвестная и странная личность с запахом человека, но никак не соответствующей внешностью, направилась в глубь тоннелей. Хотя, судя по словам, он искал выход из подземелий, но мешать торжественному походу, жмур совсем не хотел - выглядело весьма забавно.
Позади раздался легкий звон металла, схожий больше с взмахом сабли. Бледная и круглая голова слетела с плеч и покатилась куда-то в сторону по рельсам. Стоящее и совсем не въехавшее в случившееся тело кинулось следом. На свет вышел паукообразный демон, покачал головой и размял плечи, покосившись в спину пропадающего уже посетителя, пошевелил тремя единственными пальцами в мешочке и кинул ему под ноги прозрачные шарики, почему-то надеясь на то, что тот, в силу своего обыкновения, сначала подскользнется на них, грохнется, ойкая, а потом накинется на них с сопле-слюнями.
От этих мыслей демон даже злодейски хихикнул, подло щуря глаза без зрачков и пряча в ножнах ржавые кукри.
- Есссли што, выхот ссс тругой сстороны, - кинул он вслед шипящим голосом и почесался.
Чертовы блохи... И радиация не берет!
Пока обезглавленное нечто, явно поднятое и управляемое кем-то вне метро, бегало за головой, шлепая по холодной и влажной земле ножками, паукообразный почесался еще раз, выдвинул вперед нижнюю массивную челюсть, усыпанную клыками, и протопал ближе к, условно сказать, ктулху. Пах одним, смотрелся другим. Вел себя как третий. Чего только в мире не повстречаешь. Особенно здесь - на мертвой земле, где жизнь возникала раз в стопицот лет. 
Вообще, он мог бы предупредить сущность в мантии и на счет того, что впереди открытая пасть хищника подземелий, но слова как-то проглотились сами, вылетать не хотели. Должно быть это была садистая половинка души демона. Но, блин, весело же!

Ожидания паукообразного рухнули, когда падкий до "блестяшек" не обратил внимания на его стеклянные шарики. Демон даже немного расстроился, перевязал потуже мешочек с подобным барахлом и уже было собрался уходить по свим паучье-демонским делам, но тощее нечто решило обзавестись собеседником.
С одной стороны, он его понимал да. В этой постоянной тишине, загробной и тоскливой, было мало товарищей, с кем можно было обсудить проблемы насущные да и вообще поздороваться. Благо любопытные из других империй и сбежавшие пациенты 56-ой научили демона общей речи.
Осьминогоголовый внимательно его оглядел, как будто мясник тушку, благо не пощупал и не потискал за все интересующие места, затем спросил что-то про жену и детей, на что арахнид вроде уже что-то собрался отвечать, плохо представляя о чем идет вообще речь. Однако неизвестный тип сам продолжил свою тему, перекинувшись на повествование приключений своей нелегкой жизни. И вот, они как-то не заметно уже идут под ручку вперед, свернув опять не в ту сторону.
Хотя демон даже порадовался. Либо он сейчас отобедает, либо его просто проводят до "дома", заливая в уши опять какую-нибудь непонятную историю. В силу своей необразованности, арахнид половину текста не воспринимал вовсе, потому говорили они на разных языках. Прелестно.
Соверщенно не сопротивляясь, демон переступал саблевидными лапками по затянутому паутиной полу и наконец решил вставить свое слово, все еще перерабатывая информацию про детей.
- Пооотоомстфоо как расс колотное. И сскоро обет, - какова бы ни была интонация, звучало мрачновато и настораживающе, но демон искренне надеялся не напугать нового спутника, сверкающего позитивом.